Буду постить стихотворения разных лет, начиная с самых ранних (дабы не возникало вопросов о степени моей бесталанности, после каждого стиха будет стоять дата написания).
Интересно, что скажут о них тут...
Не вынесла душа поэта.
Буду постить стихотворения разных лет, начиная с самых ранних (дабы не возникало вопросов о степени моей бесталанности, после каждого стиха будет стоять дата написания).
Интересно, что скажут о них тут...
Буду постить стихотворения разных лет, начиная с самых ранних (дабы не возникало вопросов о степени моей бесталанности, после каждого стиха будет стоять дата написания).
Интересно, что скажут о них тут...
* * *
На душе сегодня грусть,
Ну и пусть, ну и пусть.
Наша жизнь – это только звезда,
Летящая из ниоткуда в никуда.
Бесится Хаос, но все равно
Жизнь – это то, что нам свыше дано.
Душа стремится лишь ввысь и вперед…
Никто не умрет, ничто не умрет.
На душе сегодня грусть,
Ну и пусть, ну и пусть.
Наша жизнь – это только звезда,
Летящая из ниоткуда в никуда.
Бесится Хаос, но все равно
Жизнь – это то, что нам свыше дано.
Душа стремится лишь ввысь и вперед…
Никто не умрет, ничто не умрет.
08.10.1995
* * *
Люблю я бегать по траве,
Умытой утренней росою,
Купаться в теплой синеве,
Которую зовут рекою.
Люблю я сена запах пряный,
Люблю я солнца жаркий луч
И сок березы сладко-пьяный,
И отголосок вешних туч.
Люблю я белые покровы
И тихо падающий снег,
Люблю я синих льдов оковы
И маятника быстрый бег.
Люблю я осени багрянец
И на ветру кружащий лист,
И луж коричневатых глянец,
И воздух, что прозрачно чист.
Пусть хладен и суров наш климат,
Не променяю этот край
На легкую, с дождями зиму
И тропиков зеленый рай.
Люблю я бегать по траве,
Умытой утренней росою,
Купаться в теплой синеве,
Которую зовут рекою.
Люблю я сена запах пряный,
Люблю я солнца жаркий луч
И сок березы сладко-пьяный,
И отголосок вешних туч.
Люблю я белые покровы
И тихо падающий снег,
Люблю я синих льдов оковы
И маятника быстрый бег.
Люблю я осени багрянец
И на ветру кружащий лист,
И луж коричневатых глянец,
И воздух, что прозрачно чист.
Пусть хладен и суров наш климат,
Не променяю этот край
На легкую, с дождями зиму
И тропиков зеленый рай.
весна 1996 года
Дождь
Дождь идет. Дождь льет, как из ведра,
И стрелы косые его
Разбивают луж зеркала.
Больше нет на земле ничего.
Ничего. Лишь серая мгла –
Весь мир растворяется в ней,
С тротуаров луж зеркала
Отражают прозрачных людей.
Дождь смывает зелень с листвы,
Пеленою ложась на асфальт.
Снятся людям забытые сны.
Дождь стучится к нам в окна опять.
Если зеркало бьется – к несчастью,
Так примета одна говорит.
И поэтому, может, в ненастье
Мир ошибки свои повторит.
И поэтому ангелы плачут –
С их слезами мы счастье найдем.
Будет так, ведь как же иначе
Мы б любили гулять под дождем.
Дождь идет. Дождь льет, как из ведра,
И стрелы косые его
Разбивают луж зеркала.
Больше нет на земле ничего.
Ничего. Лишь серая мгла –
Весь мир растворяется в ней,
С тротуаров луж зеркала
Отражают прозрачных людей.
Дождь смывает зелень с листвы,
Пеленою ложась на асфальт.
Снятся людям забытые сны.
Дождь стучится к нам в окна опять.
Если зеркало бьется – к несчастью,
Так примета одна говорит.
И поэтому, может, в ненастье
Мир ошибки свои повторит.
И поэтому ангелы плачут –
С их слезами мы счастье найдем.
Будет так, ведь как же иначе
Мы б любили гулять под дождем.
февраль 1997 года
Облава
Мне больно! Меня убивают
Охотники, в угол зажав.
Опять я танцую по краю,
Ловя злую милость ножа.
Свинец пусть другие глотают,
Пусть злятся подобные мне.
Мне больно! Меня убивают!
И порох летит по траве.
Останусь стоять я спокойно,
Презрение внешне храня.
Никто не узнает, как больно,
Когда убивают тебя.
Мне больно! Меня убивают
Охотники, в угол зажав.
Опять я танцую по краю,
Ловя злую милость ножа.
Свинец пусть другие глотают,
Пусть злятся подобные мне.
Мне больно! Меня убивают!
И порох летит по траве.
Останусь стоять я спокойно,
Презрение внешне храня.
Никто не узнает, как больно,
Когда убивают тебя.
22.05.1997
В этот раз
Засыпаю. Надо мною небо
Птицей у искрящего огня.
Утром сон растает, словно небыль,
Отголоски боя сохраня.
Опьяненье битвой, сталь искрится,
Скашивает недругов топор.
Пусть кровавое мгновение продлится –
Я со смертью одолею спор.
Поединок-танец, ветер-воин,
И скользят две тени вкруг костра.
Зов клинка, но лишь один способен
Лезвием его рассечь свой страх.
Я кружусь, вновь выпад, как на ринге,
Только гонга нет. Вот ты упал.
И, как прежде, в каждом поединке,
За тобою – новая тропа.
Красных капель льется вереница,
Тени стынут, душу леденя.
Усни, мой враг, пускай тебе приснится,
Что победила в этот раз не я.
Засыпаю. Надо мною небо
Птицей у искрящего огня.
Утром сон растает, словно небыль,
Отголоски боя сохраня.
Опьяненье битвой, сталь искрится,
Скашивает недругов топор.
Пусть кровавое мгновение продлится –
Я со смертью одолею спор.
Поединок-танец, ветер-воин,
И скользят две тени вкруг костра.
Зов клинка, но лишь один способен
Лезвием его рассечь свой страх.
Я кружусь, вновь выпад, как на ринге,
Только гонга нет. Вот ты упал.
И, как прежде, в каждом поединке,
За тобою – новая тропа.
Красных капель льется вереница,
Тени стынут, душу леденя.
Усни, мой враг, пускай тебе приснится,
Что победила в этот раз не я.
июнь 1997 года
Вечер добрый, герр Людвиг
Вечер добрый, герр Людвиг. Я знаю,
Почему вы молчите в ответ:
Вы не слышите. Я прочитаю
Все равно вам свой новый сонет.
Вечер добрый, герр Людвиг. За строчкой
На бумагу ложится строка.
Я хотела бы быть вашей дочкой –
Я была бы тогда вам нужна.
Вечер добрый, герр Людвиг. Заботы
Я взяла бы, мой гений, о вас,
И следила бы в дни непогоды,
Чтоб в камине огонь не угас.
Вечер добрый, герр Людвиг. Лист клена
К вам, кружась, на ладони упал.
И я верю, он с осенью снова
Частью вашей симфонии стал.
Вечер добрый, герр Людвиг. Я знаю,
Вместе бродим мы в Венском лесу,
Рядом с вами стихи сочиняю,
Рядом с вашим свой дар я несу.
Вечер добрый, герр Людвиг. Я знаю,
Почему вы молчите в ответ:
Вы не слышите. Я прочитаю
Все равно вам свой новый сонет.
Вечер добрый, герр Людвиг. За строчкой
На бумагу ложится строка.
Я хотела бы быть вашей дочкой –
Я была бы тогда вам нужна.
Вечер добрый, герр Людвиг. Заботы
Я взяла бы, мой гений, о вас,
И следила бы в дни непогоды,
Чтоб в камине огонь не угас.
Вечер добрый, герр Людвиг. Лист клена
К вам, кружась, на ладони упал.
И я верю, он с осенью снова
Частью вашей симфонии стал.
Вечер добрый, герр Людвиг. Я знаю,
Вместе бродим мы в Венском лесу,
Рядом с вами стихи сочиняю,
Рядом с вашим свой дар я несу.
11-12.07.1997
Завещание поэту
Поэт и бродяга, осколок судьбы,
Ты создан из камня и ветра,
Из пепла и птиц, из звезд и травы,
И пыль дорог – твоя вера.
В руке твоей шпаги блестит острие
И колкая горечь стиха,
Срывая побитое молью старье,
Пронзая, как цепью, века.
Навеки сплоченные в рифмы слова
Тебя через боль пронесут,
И боги им, снова превысив права,
Бессмертье свое отдадут.
Поднимут тебя ли на пьедестал,
Утопят тебя ли в грязи,
Костром ли поманит тупая толпа –
С пламенем в сердце иди.
Поэт и бродяга, осколок судьбы,
Ты создан из камня и ветра,
Из пепла и птиц, из звезд и травы,
И пыль дорог – твоя вера.
В руке твоей шпаги блестит острие
И колкая горечь стиха,
Срывая побитое молью старье,
Пронзая, как цепью, века.
Навеки сплоченные в рифмы слова
Тебя через боль пронесут,
И боги им, снова превысив права,
Бессмертье свое отдадут.
Поднимут тебя ли на пьедестал,
Утопят тебя ли в грязи,
Костром ли поманит тупая толпа –
С пламенем в сердце иди.
октябрь 1997 года
* * *
Капли летят в пустоту,
Мерный их бег не прервать,
И пересохло во рту –
Хочется криком кричать.
Горько на сердце и топко,
Словно трясина в груди.
Тает дней моих стопка,
Новых листов не найти.
Смерть пришла – часовщик,
Вынула сердце-часы,
Вновь завела механизм.
И прошептала: «Живи».
Капли летят в пустоту,
Мерный их бег не прервать,
И пересохло во рту –
Хочется криком кричать.
Горько на сердце и топко,
Словно трясина в груди.
Тает дней моих стопка,
Новых листов не найти.
Смерть пришла – часовщик,
Вынула сердце-часы,
Вновь завела механизм.
И прошептала: «Живи».
октябрь 1997 года
* * *
Опять бежит мой поезд под людскими судьбами,
Опять меня отхаркнет с мокротою метро.
И я пойду опять над поездами-судьями –
Натянутыми нервами до судорог его.
Над нищими и толпами среди колес и грохота;
Метро больно чахоткою надрывно и давно,
А поезда работают как палачи, и только-то,
Да души наши падают на рельсы – все равно.
Раздавленные, нищие, полуголодной стаею
Грыземся – свора с сворою – как будто в этом цель;
Зажатые беспомощно в вагон, летим в артерию –
Наверно, по незнанию, что наша жизнь – туннель.
Опять бежит мой поезд под людскими судьбами,
Опять меня отхаркнет с мокротою метро.
И я пойду опять над поездами-судьями –
Натянутыми нервами до судорог его.
Над нищими и толпами среди колес и грохота;
Метро больно чахоткою надрывно и давно,
А поезда работают как палачи, и только-то,
Да души наши падают на рельсы – все равно.
Раздавленные, нищие, полуголодной стаею
Грыземся – свора с сворою – как будто в этом цель;
Зажатые беспомощно в вагон, летим в артерию –
Наверно, по незнанию, что наша жизнь – туннель.
03.12.1997
Всем, погибшим в автокатастрофах, посвящается
Вы все погибали украдкой,
Без блеска, но так неизбежно,
Точно Бог прихватил вас охапкой
И в кредит расписался небрежно.
Для кого-то – мгновенная боль,
Ужас смерти. Потом – пустота.
Для кого – окровавленный стол
И на сердце до воя тоска.
А другим не осталось и тела,
Лишь венки на обочине дней,
Словно прямо вы в рай полетели,
Никогда не бывав на Земле.
Вы все погибали украдкой,
Без блеска, но так неизбежно,
Точно Бог прихватил вас охапкой
И в кредит расписался небрежно.
Для кого-то – мгновенная боль,
Ужас смерти. Потом – пустота.
Для кого – окровавленный стол
И на сердце до воя тоска.
А другим не осталось и тела,
Лишь венки на обочине дней,
Словно прямо вы в рай полетели,
Никогда не бывав на Земле.
25.01.1998
Lupa пиши стихотворения, буду читать.
О...Видна положительная динамика от "совсем плохо" до "Вполне прилично!" )))
Цитата(Оса @ 4.10.2010, 4:53) 
О...Видна положительная динамика от "совсем плохо" до "Вполне прилично!" )))
Нутк, это ж было написано 12-15 лет назад. )) Если продолжить твою мысль, то дальше должно быть от "вполне прилично" до "ОМФГ, это ж шедевр!"
И я таки повыкладываю еще и еще.
Призрак Оперы
Нет жизни. Всего лишь мечты –
Смотрю из-за тени. Мне страшно:
Вдруг вспомнишь? Но есть только ты,
Для меня. Остальное не важно.
Твой голос ниспослан из рая,
И зал, где поешь ты, стал свят.
А я, сам себя презирая,
Проклятою маской заклят.
Ты льстивые речи не слушай –
Пускай восхищается знать,
Их лица, как маски, бездушны,
А мне остается лишь ждать.
Укрою вуалью мелодий,
И душу свою подарю.
Под сводами вечных рапсодий
Тебя поведу к алтарю.
Боюсь, ты откажешь, о, ангел,
Мне в толике малой любви,
Словами я сердце изранил...
Тебя отпускаю, иди.
Осколками падаешь в бездну…
В безумье кричу я: «Вернись!».
Я вслед за тобою воскресну -
Мы связаны. Только дождись.
Пройдут над землею столетья,
И снова ты вступишь в игру,
Но песня уйдет на рассвете –
Я в горьком безмолвье умру.
Нет жизни. Всего лишь мечты –
Смотрю из-за тени. Мне страшно:
Вдруг вспомнишь? Но есть только ты,
Для меня. Остальное не важно.
Твой голос ниспослан из рая,
И зал, где поешь ты, стал свят.
А я, сам себя презирая,
Проклятою маской заклят.
Ты льстивые речи не слушай –
Пускай восхищается знать,
Их лица, как маски, бездушны,
А мне остается лишь ждать.
Укрою вуалью мелодий,
И душу свою подарю.
Под сводами вечных рапсодий
Тебя поведу к алтарю.
Боюсь, ты откажешь, о, ангел,
Мне в толике малой любви,
Словами я сердце изранил...
Тебя отпускаю, иди.
Осколками падаешь в бездну…
В безумье кричу я: «Вернись!».
Я вслед за тобою воскресну -
Мы связаны. Только дождись.
Пройдут над землею столетья,
И снова ты вступишь в игру,
Но песня уйдет на рассвете –
Я в горьком безмолвье умру.
12-16.02.1998
К Утренней Звезде
На матовом бархате черном
Серебряных звезд маяки.
Когда вскружит вальс над балконом,
Моей ты попросишь руки.
Пойду за тобой, как на факел
За смертью летит мотылек.
Напрасны тревожные знаки -
Ты просто иначе не мог.
"Согласна". Затянет трясина:
Тону, погружаюсь на дно.
И пальцами ловит осина
Заката хмельное вино.
Я сердцем пылаю пред тенью,
Пред серою, тусклою мглой,
И снова в бессмертие верю,
Пока не рассыплюсь золой.
Сегодня над нами не властен
Размеренный времени шаг -
От всепоглощающей страсти
Пылает разорванный мрак.
А утром я пью твою нежность.
Здесь в ласковом свете Земля.
Согрета небесная свежесть,
Раскинется скоро заря.
К беде столь короткое счастье:
У страсти есть много имен,
Но ты опоен горькой властью,
И имя тебе - Легион!
На матовом бархате черном
Серебряных звезд маяки.
Когда вскружит вальс над балконом,
Моей ты попросишь руки.
Пойду за тобой, как на факел
За смертью летит мотылек.
Напрасны тревожные знаки -
Ты просто иначе не мог.
"Согласна". Затянет трясина:
Тону, погружаюсь на дно.
И пальцами ловит осина
Заката хмельное вино.
Я сердцем пылаю пред тенью,
Пред серою, тусклою мглой,
И снова в бессмертие верю,
Пока не рассыплюсь золой.
Сегодня над нами не властен
Размеренный времени шаг -
От всепоглощающей страсти
Пылает разорванный мрак.
А утром я пью твою нежность.
Здесь в ласковом свете Земля.
Согрета небесная свежесть,
Раскинется скоро заря.
К беде столь короткое счастье:
У страсти есть много имен,
Но ты опоен горькой властью,
И имя тебе - Легион!
15-18.02.1998
* * *
Для вечности не существует дней,
И лет не существует. Лишь столетья
Секундами ложатся перед ней
И старятся в объятиях забвенья.
Уходят дни, как колокольный звон,
Как шепот не родившихся деревьев,
Как гимн ветров – и как песчинок стон,
Что падают, сменяя поколенья…
В паденья круговерти – вихри лет.
Среди авантюристов и пороков
Я жду Его. И кто сказал, что нет
В моем Отечестве своих пророков?..
Для вечности не существует дней,
И лет не существует. Лишь столетья
Секундами ложатся перед ней
И старятся в объятиях забвенья.
Уходят дни, как колокольный звон,
Как шепот не родившихся деревьев,
Как гимн ветров – и как песчинок стон,
Что падают, сменяя поколенья…
В паденья круговерти – вихри лет.
Среди авантюристов и пороков
Я жду Его. И кто сказал, что нет
В моем Отечестве своих пророков?..
март (2,3), 10.10 (1).1998
* * *
Пусть милосердие в твой дом стучится,
Жестокость мира силясь превозмочь.
Позволь своей руке остановиться,
Попробуй не ударить, а помочь.
Будь нежной, доброй, мягкой и терпимой,
И мужество имей творить добро.
Ты – сильная. Пусть дом уснет, хранимый
Души твоей негаснущим теплом.
Пусть милосердие в твой дом стучится,
Жестокость мира силясь превозмочь.
Позволь своей руке остановиться,
Попробуй не ударить, а помочь.
Будь нежной, доброй, мягкой и терпимой,
И мужество имей творить добро.
Ты – сильная. Пусть дом уснет, хранимый
Души твоей негаснущим теплом.
19.07.1998
Молитва усталого путника
Господи, дай же ты страннику
Крышу под оком твоим,
Чтобы он с зарева раннего
Снова бродяжил один.
Дай же ты, Господи, радости
Тем, кто меня подвозил,
Дай утешения в старости
Тем, кто меня приютил,
Дай же ты силы и мужества
Тем, кто отвел от беды…
Дай же любви и замужества
Девушке, давшей воды.
Небо – глаза ее синие,
Волосы – ярче огня…
Дар ее сердца красивого –
Песню – оставь для меня.
Господи, дай же ты страннику
Крышу под оком твоим,
Чтобы он с зарева раннего
Снова бродяжил один.
Дай же ты, Господи, радости
Тем, кто меня подвозил,
Дай утешения в старости
Тем, кто меня приютил,
Дай же ты силы и мужества
Тем, кто отвел от беды…
Дай же любви и замужества
Девушке, давшей воды.
Небо – глаза ее синие,
Волосы – ярче огня…
Дар ее сердца красивого –
Песню – оставь для меня.
22.07.1998
Петербург
Кусая глянцевый гранит,
Рычит Нева, как хищный зверь.
В ее тисках опять хрипит
Столица славы и потерь.
Светло… Светло. В чугуна вязь,
В ночной, неверный, мягкий свет
Зажата вековая грязь…
И виден под парчой скелет.
Он перепутал время, сны…
Смешались солнце и луна…
И дышит только до весны
Мечта ажурная Петра.
_____________
Прямые стрелы улиц, фонари,
Дома-колодцы, жизнь без суеты…
И лишь поэты бродят до зари
И смотрят в небо с Невской высоты.
Кусая глянцевый гранит,
Рычит Нева, как хищный зверь.
В ее тисках опять хрипит
Столица славы и потерь.
Светло… Светло. В чугуна вязь,
В ночной, неверный, мягкий свет
Зажата вековая грязь…
И виден под парчой скелет.
Он перепутал время, сны…
Смешались солнце и луна…
И дышит только до весны
Мечта ажурная Петра.
_____________
Прямые стрелы улиц, фонари,
Дома-колодцы, жизнь без суеты…
И лишь поэты бродят до зари
И смотрят в небо с Невской высоты.
17.08.1998
Париж
Любовь моя, Париж… Париж!
Нетленный камень мостовых,
Алеет черепица крыш –
Граница улочек витых.
Вторые этажи домов
Сошлись, нависнув над землей.
Их тени, призраки мостов,
Вставали над людской рекой.
Здесь первая моя любовь –
Громадный, древний Нотр-Дам:
Сад витражей, ажур хоров,
Закат, что кровью в небе ткан.
Стою, как на вершине мира,
Я на площадке, залитой
Застывшим золотом. Красиво
В нем все: и ряд химер чудной,
И кружево колонн. Среди
Творений дивных я бродила,
Не веря в данное людьми –
Я гений высший находила.
Спит город старый. Стая птиц
Летит, страницу пролистала –
Три века… Средь забытых лиц
Свое лицо я вдруг узнала.
_____________
Как я хочу в Париж! Мой бог!
И сердце снова ночью бредит.
Ты мне б позволил, если б мог,
В Париж поверить на рассвете…
Любовь моя, Париж… Париж!
Нетленный камень мостовых,
Алеет черепица крыш –
Граница улочек витых.
Вторые этажи домов
Сошлись, нависнув над землей.
Их тени, призраки мостов,
Вставали над людской рекой.
Здесь первая моя любовь –
Громадный, древний Нотр-Дам:
Сад витражей, ажур хоров,
Закат, что кровью в небе ткан.
Стою, как на вершине мира,
Я на площадке, залитой
Застывшим золотом. Красиво
В нем все: и ряд химер чудной,
И кружево колонн. Среди
Творений дивных я бродила,
Не веря в данное людьми –
Я гений высший находила.
Спит город старый. Стая птиц
Летит, страницу пролистала –
Три века… Средь забытых лиц
Свое лицо я вдруг узнала.
_____________
Как я хочу в Париж! Мой бог!
И сердце снова ночью бредит.
Ты мне б позволил, если б мог,
В Париж поверить на рассвете…
18.08.1998
Некрополь
Мы живем и бестрепетно
Тратим семьи, карьеры…
Наша жизнь каплет медленно
Сквозь ладони химеры.
Мы глупы и безжалостны,
Как герои романа:
Покупаемся с алчностью
На приманки капканов.
Только в смерти разгладятся
Все грехи и каноны;
Только в смерти не старятся –
Здесь другие законы.
И в Некрополь потянется
Вереница живущих…
Проститутки и пьяницы
Знают: мертвые – лучше.
Тишина за надгробием –
Перерыв между актами.
В этом белом безмолвии
Нет ни сцены, ни автора.
Сцена – мир: здесь и ставятся
Непростые сюжеты,
А в Некрополь спускаются,
Забывая сонеты.
По шекспировским замыслам
Мы не спим вечерами;
Мы со смертью в соавторстве
Снова жизнь отыграли.
Перед обликом Вечного
Спят без грима актеры…
И живым делать нечего
В городе мертвых.
Мы живем и бестрепетно
Тратим семьи, карьеры…
Наша жизнь каплет медленно
Сквозь ладони химеры.
Мы глупы и безжалостны,
Как герои романа:
Покупаемся с алчностью
На приманки капканов.
Только в смерти разгладятся
Все грехи и каноны;
Только в смерти не старятся –
Здесь другие законы.
И в Некрополь потянется
Вереница живущих…
Проститутки и пьяницы
Знают: мертвые – лучше.
Тишина за надгробием –
Перерыв между актами.
В этом белом безмолвии
Нет ни сцены, ни автора.
Сцена – мир: здесь и ставятся
Непростые сюжеты,
А в Некрополь спускаются,
Забывая сонеты.
По шекспировским замыслам
Мы не спим вечерами;
Мы со смертью в соавторстве
Снова жизнь отыграли.
Перед обликом Вечного
Спят без грима актеры…
И живым делать нечего
В городе мертвых.
10, 17.10.1998
Lupa. Стихотворения просто хорошие. Спасибо :).
Красиво! Как будто в Париже побывала. Спасибо.
Цитата(Lupa @ 4.10.2010, 14:57)
Нутк, это ж было написано 12-15 лет назад. )) Если продолжить твою мысль, то дальше должно быть от "вполне прилично" до "ОМФГ, это ж шедевр!"
И я таки повыкладываю еще и еще.
А Собсна, пуркуа бы, как гриццо, и не па? )))))) И я таки повыкладываю еще и еще.
Мне нравятся и стихотворения и ход мысли :))
Стихотворения хорошие )).
* * *
Я время прочь хочу отбросить,
Чтоб дни со вздохом не считать,
Чтоб не твердить в безумье: «Осень!»
Унылой старости не ждать.
Хочу я верить только в юность!
И к чёрту опыт всех веков –
Во мне есть собственная мудрость,
А не мораль для дураков!
И пусть врагов не выбирают –
Я б их хотела выбирать:
Пусть, ненавидя, уважают.
С такими проще воевать.
А вот друзей, прошу, не надо –
Мы все друг друга предаем,
Горька за веру мне расплата,
И память, словно снежный ком.
Когда же в сотый раз воскресну,
Устав от боли бытия, –
Я буду вглядываться в бездну –
И бездна взглянет на меня…
Я время прочь хочу отбросить,
Чтоб дни со вздохом не считать,
Чтоб не твердить в безумье: «Осень!»
Унылой старости не ждать.
Хочу я верить только в юность!
И к чёрту опыт всех веков –
Во мне есть собственная мудрость,
А не мораль для дураков!
И пусть врагов не выбирают –
Я б их хотела выбирать:
Пусть, ненавидя, уважают.
С такими проще воевать.
А вот друзей, прошу, не надо –
Мы все друг друга предаем,
Горька за веру мне расплата,
И память, словно снежный ком.
Когда же в сотый раз воскресну,
Устав от боли бытия, –
Я буду вглядываться в бездну –
И бездна взглянет на меня…
30-31.12.1998
Маме
В тот день, когда весна незримо
Чуть слышной поступью взошла
На трон, метелями хранимый,
Земля свой сон разорвала.
Вновь ветер, захлебнувшись бегом,
Раскинул буйных красок пир…
Река сняла оковы снега –
И ты пришла в наш светлый мир!
Всю жизнь я жду тебя, мой ангел.
Цветком подснежника лесным
Ты зацвела, как белый факел,
Став первым вестником весны.
В тот день, когда весна незримо
Чуть слышной поступью взошла
На трон, метелями хранимый,
Земля свой сон разорвала.
Вновь ветер, захлебнувшись бегом,
Раскинул буйных красок пир…
Река сняла оковы снега –
И ты пришла в наш светлый мир!
Всю жизнь я жду тебя, мой ангел.
Цветком подснежника лесным
Ты зацвела, как белый факел,
Став первым вестником весны.
21:00, 26.02.1999
* * *
Мир был не так уж и прост –
Прежде я наблюдала за ним.
И дотянуться до звезд
Или стать чем-то другим
Было сложно для этих людей,
Что цеплялись крепко за твердь.
От земных оторваться корней
И в огромное небо взлететь
Не могли в бессилье своем
Червяки, населявшие мир…
Я спустилась с небесным огнем,
И потоп злую землю залил.
Заселился иными людьми
Мир, который не может стареть.
Бездна неба, их души прими –
Мне уже не удастся взлететь.
Мир был не так уж и прост –
Прежде я наблюдала за ним.
И дотянуться до звезд
Или стать чем-то другим
Было сложно для этих людей,
Что цеплялись крепко за твердь.
От земных оторваться корней
И в огромное небо взлететь
Не могли в бессилье своем
Червяки, населявшие мир…
Я спустилась с небесным огнем,
И потоп злую землю залил.
Заселился иными людьми
Мир, который не может стареть.
Бездна неба, их души прими –
Мне уже не удастся взлететь.
04.05.1999
Мой выбор
Пусть предатель в сети заманит,
Пусть клянется мне в вечной любви,
Пусть все украдет и обманет
На моём тернистом пути.
Пусть враг мой злобой исходит,
Пусть пророчит погибель он мне,
Пусть надежды мои похоронит
На свободу в этой судьбе.
Пусть доносчик вкрадчиво шепчет,
Что неплохо бы нам поболтать,
Но мой путь ничем не отмечен –
Я просто умею летать.
Пусть убийца мой выбор запомнит:
Я законам живу вопреки,
Пусть топор мне и плаху готовит –
Мы со смертью моей – земляки.
Я предателя ласкою встречу
И врага своего возлюблю,
Всё доносчику честно отвечу,
А убийцу – благословлю…
Пусть предатель в сети заманит,
Пусть клянется мне в вечной любви,
Пусть все украдет и обманет
На моём тернистом пути.
Пусть враг мой злобой исходит,
Пусть пророчит погибель он мне,
Пусть надежды мои похоронит
На свободу в этой судьбе.
Пусть доносчик вкрадчиво шепчет,
Что неплохо бы нам поболтать,
Но мой путь ничем не отмечен –
Я просто умею летать.
Пусть убийца мой выбор запомнит:
Я законам живу вопреки,
Пусть топор мне и плаху готовит –
Мы со смертью моей – земляки.
Я предателя ласкою встречу
И врага своего возлюблю,
Всё доносчику честно отвечу,
А убийцу – благословлю…
06.05.1999
* * *
Июль – год вновь на переломе,
Я открываю дверь туда,
Где льются травы, шепчет море,
Где небо – синяя вода.
И я сама, вплетаясь в свет
Луны огромной, безмятежной,
Брожу с тенями. А рассвет
Меня заставит вновь стать прежней.
Забуду, как сквозь сон пройти,
От ночи получить ответ…
Лишь листья на моем пути
«Останься»,- мне прошепчут вслед.
Июль – год вновь на переломе,
Я открываю дверь туда,
Где льются травы, шепчет море,
Где небо – синяя вода.
И я сама, вплетаясь в свет
Луны огромной, безмятежной,
Брожу с тенями. А рассвет
Меня заставит вновь стать прежней.
Забуду, как сквозь сон пройти,
От ночи получить ответ…
Лишь листья на моем пути
«Останься»,- мне прошепчут вслед.
июль 1999 года
* * *
Приходи ко мне с огненным взглядом,
Истерзай мою нежную кожу
Своим грубым и диким нарядом,
Дай я стонами ночь растревожу.
Подари мне сегодня свободу –
Сними проржавевшие цепи.
Я губам воспою твоим оду
В старом доме, в сумрачном склепе.
Изорви мое тело на части,
А куски брось собакам голодным –
От моей пусть измечутся страсти,
Пусть издохнут в мученьях к восходу!
Пожалей меня утром, безжалостный,
Не растай сновиденьем нелепым,
Не оставь в этом доме безрадостном,
Где любовь заперта под запретом.
Приходи ко мне с огненным взглядом,
Истерзай мою нежную кожу
Своим грубым и диким нарядом,
Дай я стонами ночь растревожу.
Подари мне сегодня свободу –
Сними проржавевшие цепи.
Я губам воспою твоим оду
В старом доме, в сумрачном склепе.
Изорви мое тело на части,
А куски брось собакам голодным –
От моей пусть измечутся страсти,
Пусть издохнут в мученьях к восходу!
Пожалей меня утром, безжалостный,
Не растай сновиденьем нелепым,
Не оставь в этом доме безрадостном,
Где любовь заперта под запретом.
23.07.1999
* * *
Напой мне о несбывшемся,
Сыграй мне на рояле…
И мы с тобой распишемся
О том, что потеряли.
Быть может, не захочется
Нам разойтись полночно:
Пускай луна-пророчица
Неправду напророчит.
Тебе иным покажется
Характер мой упрямый,
В твою цепочку ввяжется
Звено меня - незнамой…
Я помню – предан искренне
Другому идеалу
Твой разум. Только исподволь
Ты смотришь, как по залу
Снежинкой мимолетною
Пройду, задену платьем,
С улыбкой беззаботною,
С тяжелым в сердце камнем.
Не пой мне о несбыточном:
Так камень мой не снимешь.
Давай, в застенке пыточном
Ты просто сердце вынешь.
Напой мне о несбывшемся,
Сыграй мне на рояле…
И мы с тобой распишемся
О том, что потеряли.
Быть может, не захочется
Нам разойтись полночно:
Пускай луна-пророчица
Неправду напророчит.
Тебе иным покажется
Характер мой упрямый,
В твою цепочку ввяжется
Звено меня - незнамой…
Я помню – предан искренне
Другому идеалу
Твой разум. Только исподволь
Ты смотришь, как по залу
Снежинкой мимолетною
Пройду, задену платьем,
С улыбкой беззаботною,
С тяжелым в сердце камнем.
Не пой мне о несбыточном:
Так камень мой не снимешь.
Давай, в застенке пыточном
Ты просто сердце вынешь.
0:30, 01.11.1999
Бродяга
Осень меж деревьев ходит,
Желтым хвастаясь нарядом;
У причала на пароме
Пес лежит клубком мохнатым.
Не завидует собака
Птицам, к югу протянувшим
Клином стаи. Спит бродяга,
Ветер бритвой режет уши.
Ливень по спине салютом,
Лютый холод, дикий голод
И скитанья без приюта
Все же душу не неволят.
Не зовут бежать трусливо
Псов во многих поколеньях
В те края, где жизнь счастлива,
Где тепло, огонь в поленьях
Шустро возится. И цепи –
Слишком дорогая плата…
Птицы, подчиняясь песням,
Думают, что так и надо.
…На земле людей немало,
Приютить меня готовых.
Только жить мне не пристало
Без дорог и песен новых…
Осень меж деревьев ходит,
Желтым хвастаясь нарядом;
У причала на пароме
Пес лежит клубком мохнатым.
Не завидует собака
Птицам, к югу протянувшим
Клином стаи. Спит бродяга,
Ветер бритвой режет уши.
Ливень по спине салютом,
Лютый холод, дикий голод
И скитанья без приюта
Все же душу не неволят.
Не зовут бежать трусливо
Псов во многих поколеньях
В те края, где жизнь счастлива,
Где тепло, огонь в поленьях
Шустро возится. И цепи –
Слишком дорогая плата…
Птицы, подчиняясь песням,
Думают, что так и надо.
…На земле людей немало,
Приютить меня готовых.
Только жить мне не пристало
Без дорог и песен новых…
03.11.1999
* * *
Светло-серый полог неба –
Занавес для новой драмы,
Листья цвета корки хлеба
Обрамляют грани рампы.
Каждый год в сезоне этом
Повторяется премьера,
Недоигранная летом.
Долго тянется карьера
Постаревшей примадонны.
Роль она перевирает:
То плющом увьет колонны,
Краскам лета подражая,
То сады завалит снегом –
Мир цветов обледеневших.
Впрочем, на руку поэтам,
В сладкой лжи поднаторевшим,
Все капризы нервной дамы.
Каждый видит в новых красках
Смену актов старой драмы
И актеров в странных масках.
Пусть звучит неодобренье
В строчках, посвященных приме…
Но появится на сцене
Вновь она – в весеннем гриме.
Светло-серый полог неба –
Занавес для новой драмы,
Листья цвета корки хлеба
Обрамляют грани рампы.
Каждый год в сезоне этом
Повторяется премьера,
Недоигранная летом.
Долго тянется карьера
Постаревшей примадонны.
Роль она перевирает:
То плющом увьет колонны,
Краскам лета подражая,
То сады завалит снегом –
Мир цветов обледеневших.
Впрочем, на руку поэтам,
В сладкой лжи поднаторевшим,
Все капризы нервной дамы.
Каждый видит в новых красках
Смену актов старой драмы
И актеров в странных масках.
Пусть звучит неодобренье
В строчках, посвященных приме…
Но появится на сцене
Вновь она – в весеннем гриме.
05.11.1999
* * *
Что пожелать мне, люди, вам? –
Любви, и света, и добра,
Предновогодних телеграмм
И посиделок до утра.
Как никого мне не забыть?
У каждого своя мечта…
Попробуйте друзей простить,
Начните с чистого листа!
Старайтесь каждый день внести
В копилку общего наследья!
Так вам желаю провести
Последний год тысячелетья.
Что пожелать мне, люди, вам? –
Любви, и света, и добра,
Предновогодних телеграмм
И посиделок до утра.
Как никого мне не забыть?
У каждого своя мечта…
Попробуйте друзей простить,
Начните с чистого листа!
Старайтесь каждый день внести
В копилку общего наследья!
Так вам желаю провести
Последний год тысячелетья.
декабрь 1999 года
* * *
Нет ни правды – ни лжи,
Ни судимых – ни судий…
Тень бессмертной души
Вечно смертные люди.
Чтобы жить в тишине,
Мы законы слагаем.
Но… «Отмщение – мне!» -
Молвил Тот, кто над нами.
Расточая свой век,
Мы деремся с врагами…
Но вглядись, человек, -
В клетку пол под ногами.
Не отдернет руки
Наш владыка бесстрастный,
Вот он сбросил с доски…
Этот суд – беспристрастный.
Нет ни правды – ни лжи,
Ни судимых – ни судий…
Тень бессмертной души
Вечно смертные люди.
Чтобы жить в тишине,
Мы законы слагаем.
Но… «Отмщение – мне!» -
Молвил Тот, кто над нами.
Расточая свой век,
Мы деремся с врагами…
Но вглядись, человек, -
В клетку пол под ногами.
Не отдернет руки
Наш владыка бесстрастный,
Вот он сбросил с доски…
Этот суд – беспристрастный.
25.01.2000
Весне
Ты ворвалась в мое окно,
Вновь дух поэта разбудив!
Мне раньше было все равно…
Осколки сна соединив,
Дала неясную тоску:
Я только в этом сне живу…
К разгоряченному виску
Руки прохладу приложу –
И тени предо мной встают…
И исчезают. Много их.
Я, сбросив холод зимних пут,
Опять переношу свой стих
Строкою быстрой на листок.
Теперь я снова на Луну,
Лежащую у самых ног,
Как дочь Весны смотреть могу.
Ты ворвалась в мое окно,
Вновь дух поэта разбудив!
Мне раньше было все равно…
Осколки сна соединив,
Дала неясную тоску:
Я только в этом сне живу…
К разгоряченному виску
Руки прохладу приложу –
И тени предо мной встают…
И исчезают. Много их.
Я, сбросив холод зимних пут,
Опять переношу свой стих
Строкою быстрой на листок.
Теперь я снова на Луну,
Лежащую у самых ног,
Как дочь Весны смотреть могу.
23:10, 25.03.2000
Вставало солнце…
Сначала резануло по глазам кровавым сполохом и тут же скрылось за темной громадой холма, так что даже сомнение закралось – может это да-лекий пожар? Но нет: выплыла на туманную ленту горизонта огромная монета червонного золота. И настолько празднично и ярко, настолько чисто, по-утреннему, светило солнце, что незаметны были ни темнеющий снег на полях, ни буровато-серая грязь на обочине дороги, ни фонарные столбы, нелепыми великанами вгрызающиеся в умытое и необыкновенно бирюзовое, как бывает лишь весной, небо. Темнеющая гряда деревьев ловила солнце в черную паутину ветвей. Расплавленное золото растеклось по стене дома. И так захотелось вдруг остаться там, в постели, залитой солнечным светом, нежиться под живым теплом и щуриться от миллиардов ярких капель, льющихся прямо в чашу зрачка. Захотелось раствориться в сладкой неге, превратиться в пылинку, да что там, в солнечный зайчик – часть этого чуда: такого естественного, каждодневного… и неземного.
Вставало солнце…
Торжественная музыка прогремела по всем уголкам весны, словно началась новая эпоха мира. Но это был лишь один шаг Земли по кругу жизни. Она вновь возродилась из праха, и – нет смерти, нет боли и старости. Осталось только неудержимое желание жить, двигаться, дышать, любить всех людей, а некоторых – особенно. Началась весенняя лихорадка. Свежий ветер бил в окно и наполнял легкие до предела, до точек в глазах, так что казалось: еще немного – и взлетишь вопреки старику Ньютону с его законами. Весна тянет на улицу, и не удержать песню, льющуюся из горла. Без слов, незатейливую мелодию, но идущую из самого сердца. И каждый поет гимн весны, и не страшны ни лужи, ни грипп…
Вставало солнце…
Ах, как много зависит от маленького шарика, висящего в небе! Такого всемогущего для нас и незначительного для Вселенной. Со всех концов все живущее восхваляет вечное для нас светило, золотого бога, символизирующего бесконечность жизни на Земле.
Вставало солнце…
Сначала резануло по глазам кровавым сполохом и тут же скрылось за темной громадой холма, так что даже сомнение закралось – может это да-лекий пожар? Но нет: выплыла на туманную ленту горизонта огромная монета червонного золота. И настолько празднично и ярко, настолько чисто, по-утреннему, светило солнце, что незаметны были ни темнеющий снег на полях, ни буровато-серая грязь на обочине дороги, ни фонарные столбы, нелепыми великанами вгрызающиеся в умытое и необыкновенно бирюзовое, как бывает лишь весной, небо. Темнеющая гряда деревьев ловила солнце в черную паутину ветвей. Расплавленное золото растеклось по стене дома. И так захотелось вдруг остаться там, в постели, залитой солнечным светом, нежиться под живым теплом и щуриться от миллиардов ярких капель, льющихся прямо в чашу зрачка. Захотелось раствориться в сладкой неге, превратиться в пылинку, да что там, в солнечный зайчик – часть этого чуда: такого естественного, каждодневного… и неземного.
Вставало солнце…
Торжественная музыка прогремела по всем уголкам весны, словно началась новая эпоха мира. Но это был лишь один шаг Земли по кругу жизни. Она вновь возродилась из праха, и – нет смерти, нет боли и старости. Осталось только неудержимое желание жить, двигаться, дышать, любить всех людей, а некоторых – особенно. Началась весенняя лихорадка. Свежий ветер бил в окно и наполнял легкие до предела, до точек в глазах, так что казалось: еще немного – и взлетишь вопреки старику Ньютону с его законами. Весна тянет на улицу, и не удержать песню, льющуюся из горла. Без слов, незатейливую мелодию, но идущую из самого сердца. И каждый поет гимн весны, и не страшны ни лужи, ни грипп…
Вставало солнце…
Ах, как много зависит от маленького шарика, висящего в небе! Такого всемогущего для нас и незначительного для Вселенной. Со всех концов все живущее восхваляет вечное для нас светило, золотого бога, символизирующего бесконечность жизни на Земле.
Вставало солнце…
7:28, 27.03.2000
* * *
Кровавой волною в тот огненный год
Наш мир захлебнулся. И думалось – все!
Поток раскаленный, как лава, зальет
Народы и страны – и смерть принесет!
Те годы не выкинь, не смей забывать:
Вдруг памяти нити сплетутся в одну,
Когда ты припомнишь отца, брата, мать:
«Примите, простите, за то, что живу!»
Я слез не скрываю, в том нету стыда,
Чтоб снова прожить все безумье войны.
Кто был не при чем, чья копилка пуста,
Тот…пусть не заплачет, в том нету вины.
Но пусть и ему гром приснится в ночи,
Воронки в земле и прожекторов свет.
И, песню прервав, лучший друг замолчит…
Живи же за живших, за тех, кого нет.
Кровавой волною в тот огненный год
Наш мир захлебнулся. И думалось – все!
Поток раскаленный, как лава, зальет
Народы и страны – и смерть принесет!
Те годы не выкинь, не смей забывать:
Вдруг памяти нити сплетутся в одну,
Когда ты припомнишь отца, брата, мать:
«Примите, простите, за то, что живу!»
Я слез не скрываю, в том нету стыда,
Чтоб снова прожить все безумье войны.
Кто был не при чем, чья копилка пуста,
Тот…пусть не заплачет, в том нету вины.
Но пусть и ему гром приснится в ночи,
Воронки в земле и прожекторов свет.
И, песню прервав, лучший друг замолчит…
Живи же за живших, за тех, кого нет.
29.04.2000
Крестный ход
Усталый колокольный звон –
Души незримой воплощенье…
Господь, пусть не растает сном
Твое бессмертное творенье!
Ах, если б погасили свет
Над градом тысячи пророков! –
Тогда средь мириадов звезд
Мы вновь увидели бы бога…
Усталый колокольный звон –
Души незримой воплощенье…
Господь, пусть не растает сном
Твое бессмертное творенье!
Ах, если б погасили свет
Над градом тысячи пророков! –
Тогда средь мириадов звезд
Мы вновь увидели бы бога…
0:15, 30.04.2000
* * *
Как будто снова в мире нет
Людей, движения, событий…
А время – суета сует.
Все далеко, важней забытье.
Я погружаюсь в океан:
В нем жить мучительно и сладко.
В тени – сомнений караван.
К лекарству горькому облатка
Как будто снова в мире нет
Обид, предательств, отчужденья.
Остановись, реальность - бред!
Мне ближе темнота забвенья.
Прости меня за то, что я
Опять осталась в полутени,
Такой, как есть, прими меня
И предо мной склони колени.
Как будто снова в мире нет
Людей, движения, событий…
А время – суета сует.
Все далеко, важней забытье.
Я погружаюсь в океан:
В нем жить мучительно и сладко.
В тени – сомнений караван.
К лекарству горькому облатка
Как будто снова в мире нет
Обид, предательств, отчужденья.
Остановись, реальность - бред!
Мне ближе темнота забвенья.
Прости меня за то, что я
Опять осталась в полутени,
Такой, как есть, прими меня
И предо мной склони колени.
22:45, 06.05.2000
* * *
Успей застыть у края,
Замри на полпути:
Нельзя шагнуть, не зная,
Что будет впереди.
Взлетишь – иль прыгнешь в пропасть?
Попробуй, угадай.
Но ветер, небо, скорость
Зовут тебя – дерзай!
Безумной синей птице
Доверься хоть на миг!
Он вновь не повторится –
А ты уже старик.
Стряхни оцепенелость –
Пусть пелена спадет.
Твой гордый дух и смелость
Зовут на риск, в полет…
Живи, люби и действуй,
Схвати судьбу за хвост!
Приподними завесу
И – дотянись до звезд.
Как Фаэтон, пылая,
Над миром пролети,
В паденьи освещая
Земные все пути.
Успей застыть у края,
Замри на полпути:
Нельзя шагнуть, не зная,
Что будет впереди.
Взлетишь – иль прыгнешь в пропасть?
Попробуй, угадай.
Но ветер, небо, скорость
Зовут тебя – дерзай!
Безумной синей птице
Доверься хоть на миг!
Он вновь не повторится –
А ты уже старик.
Стряхни оцепенелость –
Пусть пелена спадет.
Твой гордый дух и смелость
Зовут на риск, в полет…
Живи, люби и действуй,
Схвати судьбу за хвост!
Приподними завесу
И – дотянись до звезд.
Как Фаэтон, пылая,
Над миром пролети,
В паденьи освещая
Земные все пути.
01.06.2000
Грозовая ночь
Багряно-розовый закат –
В нем мир как будто неживой,
А на востоке – звездопад,
Предвестник ночи грозовой.
Свершилось: вновь последний луч
Холмы небесные задел,
Сверкнув на пике белых круч
И заглянув за их предел.
Но вот опять проход закрыт.
Ушло светило, пала тьма…
Земля, похоже, крепко спит,
Витает в небе тишина.
Мне кажется, что тяжкий гнет
Вдруг придавил мой дух и плоть;
Природа словно бурю ждет,
Чтоб возродится. Сыплет дождь –
Холодных капель водопад…
Все небо в сполохах огня!
Волшебный, праздничный парад
Устроил кто-то – для меня.
Как тут на месте устоять?
Под звуки грома, ливня шум
Лишь остается танцевать
В чудесном мире – меж двух лун.
Вдыхая свежесть, ветром став,
Сливаясь с вечной синевой,
Взлечу и, в облаках пропав,
Прольюсь прозрачною водой.
Пусть молния мне путь домой
Укажет как сестра дождю,
Стрелой сверкая надо мной, –
И я к утру домой приду.
Никто, увы, не будет знать,
Дивясь на взгляд мой ледяной,
Что молния – в моих глазах –
Сверкала ночью грозовой.
Багряно-розовый закат –
В нем мир как будто неживой,
А на востоке – звездопад,
Предвестник ночи грозовой.
Свершилось: вновь последний луч
Холмы небесные задел,
Сверкнув на пике белых круч
И заглянув за их предел.
Но вот опять проход закрыт.
Ушло светило, пала тьма…
Земля, похоже, крепко спит,
Витает в небе тишина.
Мне кажется, что тяжкий гнет
Вдруг придавил мой дух и плоть;
Природа словно бурю ждет,
Чтоб возродится. Сыплет дождь –
Холодных капель водопад…
Все небо в сполохах огня!
Волшебный, праздничный парад
Устроил кто-то – для меня.
Как тут на месте устоять?
Под звуки грома, ливня шум
Лишь остается танцевать
В чудесном мире – меж двух лун.
Вдыхая свежесть, ветром став,
Сливаясь с вечной синевой,
Взлечу и, в облаках пропав,
Прольюсь прозрачною водой.
Пусть молния мне путь домой
Укажет как сестра дождю,
Стрелой сверкая надо мной, –
И я к утру домой приду.
Никто, увы, не будет знать,
Дивясь на взгляд мой ледяной,
Что молния – в моих глазах –
Сверкала ночью грозовой.
23:45 – 0:00, 20.07.2000
Дни недели
Понедельник – начало судьбы.
Неуверен язык твой и шаг,
И чисты еще жизни листы,
По которым пройдешь не спеша.
Ну а вторником правит твой смех –
Игры детские в топоте ножек.
Здесь друзей себе выберешь тех,
Что в дорогу шагнут из дорожек.
Вся в ночных ароматах среда,
Полон мир твой любовью и лаской,
И не будет счастливей труда,
Чем реальность свою сделать сказкой.
А в четверг назовешься отцом,
Этот маленький сверток в руках…
Грудь наполнит уверенность в том,
Что твой род не прервется в веках.
Вот уж в пятницу выросла дочь…
Пару-тройку седых волосков
В шевелюре темнее, чем ночь,
Отыскала жена – у висков.
А к субботе ты дедушкой стал,
И седа вся твоя борода.
Неизменным взираешь с холста –
Там тебе не стареть никогда.
Воскресенье – ты белый как лунь,
И у памяти есть имена.
Ты оставил большую семью:
Дети внуков растут – жизнь сильна.
Вновь недели настал поворот:
Ветром сбив верстовые столбы,
Снова к нашим воротам придет
Понедельник – начало судьбы.
Понедельник – начало судьбы.
Неуверен язык твой и шаг,
И чисты еще жизни листы,
По которым пройдешь не спеша.
Ну а вторником правит твой смех –
Игры детские в топоте ножек.
Здесь друзей себе выберешь тех,
Что в дорогу шагнут из дорожек.
Вся в ночных ароматах среда,
Полон мир твой любовью и лаской,
И не будет счастливей труда,
Чем реальность свою сделать сказкой.
А в четверг назовешься отцом,
Этот маленький сверток в руках…
Грудь наполнит уверенность в том,
Что твой род не прервется в веках.
Вот уж в пятницу выросла дочь…
Пару-тройку седых волосков
В шевелюре темнее, чем ночь,
Отыскала жена – у висков.
А к субботе ты дедушкой стал,
И седа вся твоя борода.
Неизменным взираешь с холста –
Там тебе не стареть никогда.
Воскресенье – ты белый как лунь,
И у памяти есть имена.
Ты оставил большую семью:
Дети внуков растут – жизнь сильна.
Вновь недели настал поворот:
Ветром сбив верстовые столбы,
Снова к нашим воротам придет
Понедельник – начало судьбы.
0:00 – 0:40, 26.07.2000
Слишком сильная
Быть слишком сильной для любви –
Не правда ль, грустная картина:
Смотреть, как звездные огни
Бессильно пролетают мимо.
Передо мной застыл рубеж.
В его молчании холодном
Меня выводят на манеж,
Как жертву хищникам голодным.
О, разум,- хладная змея!
Ошибки сердца не хранишь ты.
Жить не любя… и тьму тая,
И делать вид – но жар весь вышел.
В любви все средства хороши!
А это ходит фаворитом.
Ко мне на помощь не спеши –
Душа болит, но все забыто.
Я, уходя, в последний стон,
Прервав надежду и сомненье,
Возьму груз, что не принял Он –
Всю боль бессмертья и забвенья.
Быть слишком сильной для любви –
Не правда ль, грустная картина:
Смотреть, как звездные огни
Бессильно пролетают мимо.
Передо мной застыл рубеж.
В его молчании холодном
Меня выводят на манеж,
Как жертву хищникам голодным.
О, разум,- хладная змея!
Ошибки сердца не хранишь ты.
Жить не любя… и тьму тая,
И делать вид – но жар весь вышел.
В любви все средства хороши!
А это ходит фаворитом.
Ко мне на помощь не спеши –
Душа болит, но все забыто.
Я, уходя, в последний стон,
Прервав надежду и сомненье,
Возьму груз, что не принял Он –
Всю боль бессмертья и забвенья.
22:00, 13.09.2000
Листопад
Рыжеют волосы –
Над миром – листопад.
Заклятья осени
Над площадью летят.
Уйду неслышно я,
Чиста моя тропа;
Шуршит, как исповедь,
Недельный листопад.
Пускай вы спросите –
Я не отвечу вам.
Зачем вам россыпи?
Зачем вам чудеса?
Не внемля истине,
Сжигаете листву…
И бьет неистово
Полночный дождь золу.
Забыв, что в осени
Безмолвие – закон,
Тревогу вносите
В мой лес – мой храм и дом.
Рыжеют волосы –
Над миром – листопад.
Заклятья осени
Над площадью летят.
Уйду неслышно я,
Чиста моя тропа;
Шуршит, как исповедь,
Недельный листопад.
Пускай вы спросите –
Я не отвечу вам.
Зачем вам россыпи?
Зачем вам чудеса?
Не внемля истине,
Сжигаете листву…
И бьет неистово
Полночный дождь золу.
Забыв, что в осени
Безмолвие – закон,
Тревогу вносите
В мой лес – мой храм и дом.
06.10.2000
Солнце это все!!!!!!!!!!!!!! для нас людей и Вселенной. Когда Солнце светит, всегда хорошо и тепло, ты просто радуешься Солнцу вот и все.
¡ Magníficamente! Me gusta mucho. 