Народ, я вот тут, похоже, совершенно с ума схожу... Нам задали учить наизусть стихи, так я встала как статуя перед фото Джонни и, уставившись ему в глаза, выучила почти сразу! Потому что я хотела бы посмотреть на того человека, на кого так испытывающе смотрят эти бездонные пропасти. Мол, с Дэйви Джоунсом сражаться каждый дурак может, а ты вот попробуй, вызубри к завтрашнему дню эти несколько строк... Реально, очень хотелось бы поблагодарить Джонни за эту пятёрочку!
А ещё вот что. Собственно, до этого было лирическое отступление, настоящий дурдом начинается здесь. Я с ним уже разговариваю, будто он рядом! При чём глупо получается. Он уже стал моим настоящим другом, но, боюсь, я сама сочинила его, а на деле он может оказаться совершенно другим человеком. Но он теперь постоянно со мной, он как бы мой ангел-хранитель, который со мной даже когда я неправа, когда мне фигово, когда даже я сама кричу на весь мир: "Я ничтожество!", Джонни просто смотрит на меня, как на дитё неразумное (и абсолютно в этом прав) и говорит: "Только ради тебя зажигаются звёзды. Ты здесь, ты живёшь, значит, так нужно!"
Ну, дурдом, правда?
На днях странный случай произошёл. Обычно это я "в плечо ему рыдаю", а он исполняет роль светоча в непроглядной тьме. Раньше он соглашался слушать из бардовских песен только светлую мудрость, а когда я мурлыкала себе под нос, нырнув в очередной депрессняк, что-нибудь вроде "я скучаю в среду, как скучал во вторник, так грустит собака, прокусив намордник", Джонни просто тупо вскакивал и, фыркнув, уходил. Мы ссорились, мирились, он добивался того, что я пела: "Всё будет абалданно и не о чем скорбеть" и "Пока не меркнет свет, пока горит свеча"... А тут вхожу в дом, смотрю: сидит за столом, устремив свой непостижимый взор в бесконечность Вселенной, блин, и завывает... "Утренний ангел пустых бутылок" и "То, чего больше нет" группы "Машина Времени"! Сразу поняла, что что-то не так... Даже странно, но он в моих словах утешения нуждался больше, чем я в его словах! Вот такой бред я настрочила, пока он мрачно пил кофе. (Для такого случая я (это я-то, господа!) ничего не перепутала и сама сварила его!).
Вижу, тебе тяжело. Все друзья спят в чужой стране. И дела нет никому. Им уютно в обманчивом сне.
Циферблат разбился, стрелки замерли. На века растянулось мгновенье. Я читаю в глазах твоих - заводи, а над ними туманы забвения.
Даже самых сильных сгибает безысходность пути бесконечного. Но ради меня улыбаешься, издали, из созвездия Млечного.
Слишком много таких, как я, и ты меня не заметишь. Мне, как и прочим, без света нельзя, вот ты и светишь.
То лучами тепла прикоснёшься, то холодом ветров. Но каждый раз не взаправду, как бы на землю с облаков.
Читаю твоё беспокойство, будто руны древних книг. Рукописи сжечь легче, чем тоску в глазах твоих.
Я прошу, подари мне туманы, что лежат по ту сторону взгляда! Я прошу их, чтоб спалить пожаром заката, слезами смыть звездопада!
Как повстанец душа прекословит всем подряд, потому что не может добровольно сидеть за стеною, скрывать лицо общепризнанной ложью.
Я бы рада забрать туманы, ведь страдать за тебя мне приятно. Оставляю на клочке бумаги солёных капель расплывчатые пятна.
Твоя боль - моя боль, как ни странно, хоть улыбка почти что честная. Но стоишь ты в толпе безымянных, в той земле, где мне нет места.
И блуждаешь опять рассеянно в незнакомом и диком краю, и поёшь, и с трудом тебе верится, что и я о свободе пою.
Вот бреееееед... Вы-то нормальные люди! Вы понимаете, что великий Джонни Депп сидит щас на каком-нибудь персональном острове, с какой-нибудь Ванессой Паради, смотрит на какие-нибудь звёзды совершенно другого созвездия, ибо ваще живёт на другом полушарии Земли! И до меня ему столько же дела, что и до прошлогоднего снега! Но я... я такой человек, немного чокнутый, ибо моё сумасшествие меня не тяготит, а и ранит, и исцеляет одновременно. Мне легче не поверить мучительницы в школе, что катангенс угла альфа сорока пяти градусов равен единице, чем решить, что моя... какая-то своебразная симпатия и привязанность к Джонни, как к самому лучшему-лучшему другу, ничего не значит! Вы можете пристрелить меня, можете сжечь на костре, но я как Джордано Бруно буду кричать, что от своей уверенности не отказываюсь! Верю, что когда, придя в студию на вокал, во время пения думаю о нём, ему не всё равно! Действительно, моё тихо сказанное слово "храни тебя Господь, Джонни" неужели стоит меньше какой-нибудь статьи жёлтой прессы?! Да оно важнее и искренней, сравнивать нечего. И Джонни слышит меня... по-своему.